ТРЕВОЖНЫЙ НАБАТ:

Братия и сестры во Лекссе! Очнитесь сладких грез и внимайте! то есть, внемлите! Страшная напасть обрушилась на наше мирное племя. Несказанное зло поражает души собратьев и сосестер наших

[последних, в основном],

взявшихся за перо

[лучше бы за топор брались, с таких паршивцев - хоть дров вязанку, костерок пожечь]

и неведающих, что они в результате натворят. Зло коварное и безжалостное губит своим ядовитым дыханием робкие ростки благих намерений

[а также мутит чистые источники, топчет посевы цветов кабу и сыплет толченое стекло в сублимированное картофельное пюре].

Враг среди нас.

Враг внутри нас.

Враг этот хитер и изощрен; и вселяется он в души самые ранимые и нежные, суля им несказанные блага от своего присутствия, а сам же говорит их устами, понуждая всячески богохульствовать

[иначе просто и не скажешь].

Сей незримый враг проник в святая святых нашего племени - в тихую обитель Ордена Криомонашек.

Лик этого врага глумлив и ужасен.

Имя этого врага звучит надругательством для уха.

Имя ему - Друлерство

[слово-то какое басурманское - друуулерство].

Да простит меня святая Зэв-покойница, тьфу! тьфу! пакость!

 

Свидетельство очевидца, не пожелавшего остаться:

...И бьются они над клавиатурой в конвульсиях и судорогах, и кощунствуют без всякого удержу, и без малейшего стыда и утайки демонстрируют интимные части тела - как своего, так и чужого, - бормоча при том такие непристойности, что даже развращенные [если их послушать] мужчины вгоняются в краску, - и делая соответственные жесты. И выкрикивают они снова и снова: "Вот я! Приди же и возьми!" А когда зовомый не приходит, бывает, впадают в чернейшую меланхолию, обвиняя его в скрытых пороках и грозя ему ужаснейшими карами. И смотреть на них жалостно...

Стенограмма

сеанса изгнания нечистого духа из молодой фанфикершы, проведенного двумя энтузиастами экзорцистского дела в благоугодных целях спасения души и тела несчастной одержимой, а также в качестве противоэпидемического мероприятия.

Экзорцисты X и Y [в противогазах и противочумных костюмах, чтобы, не приведи святая Зэв, не заразится]: Фанфикерша N, признаешься ли ты, что будучи одержима злым духом, имя коего тебе предстоит чистосердечно сообщить следствию, ты впала в мерзостную ересь и в фанфиках своих выражала святотатственные идеи посредством невместных тематико-семантических приемов и кощунственного понятийно-образного ряда?

Фанфикерша N [нагло отказываясь сотрудничать со следствием]: Понятия не имею, о чем это вы. Какие духи? Я просто рассказы пишу.

Экзорцисты: А кто понуждает тебя писать эти рассказы?

Фанфикерша [дергая плечиком]: Да никто меня не принуждает...

Экзорцисты: Так зачем же ты их пишешь?

Фанфикерша: Потому что меня вдохновляет эксцентричнейшее из фантастических шоу.

Экзорцисты: Название! Название!

Фанфикерша: Лексс! Или вы хотите, чтобы меня Вавилон вдохновлял?

Экзорцист X [коварно]: А он тебя вдохновляет?

Экзорцист Y [который хотел бы закончить до обеденного перерыва]: Коллега, коллега, не забывай, зачем мы здесь... это всегда успеется.

Экзорцисты: Итак, сестра, ты категорически отрицаешь, что одержима злым духом, понуждающим тебя впадать в мерзостную ересь?

Фанфикерша: Я ни в чем дурном не виновата. И понятия не имею, что вы имеет в виду, говоря о ереси. Какая еще ересь?!

Экзорцисты: Типичный ответ одержимой. Пониженная критичность по отношению к собственным действиям. Прискорбная потеря способности отличать подобающее от непотребного. Так ты отказываешься назвать имя того демона, что терзает тебя?

Фанфикерша: Да что вы ко мне пристали? Чье имя? Что меня терзает? У меня вроде бы ничего не болит.

Экзорцисты [делая в протоколе отметку о потере чувствительности]: Ты не знаешь, о чем мы говорим? Верно дух, вошедший в тебя, забрался так глубоко, что ты крепко сжилась с ним и не ощущаешь его присутствия. В последний раз спрашиваем по-хорошему, желаешь ли ты назвать нам имя этого духа?

Фанфикерша: Да не знаю я никакого духа! Вот пристали...

Экзорцисты: Не отпирайся понапрасну, дела рук твоих свидетельствуют против тебя. Патологическая фиксация на определенных темах, процент текста, отведенного под развертывание этих тем, а также эпитеты, кои ты святотатственно применяешь к светлому образу, выдают в тебе одержимую злобной нечистью. Все еще не хочешь сделать заявление?

Фанфикерша: Да как я могу что-то заявить, если никак не пойму, о чем это вы?! Что я такого сделала?! В чем меня обвиняют?! Я просто пишу рассказы!!!

Посовещавшись, экзорцисты приходят к заключению, что несчастная вдобавок ко всему, видимо, на протяжении столь длительного времени состояла в контакте с другими одержимыми, что теперь даже не понимает, что с нею творится что-то не то. Они приступают к процедуре изгнания демона.

Экзорцисты: Не знаем, сестра, по доброй ли воле или же случайно предалась ты этой мерзости, но наш святой долг - попытаться спасти твою душу, освободив ее от тлетворного влияния демона. Не сделай мы этого сейчас, ты будешь продолжать ублажать нездоровое воображение вселившейся в тебя нечисти, которая, чем дальше, тем больше будет распоясываться. Да и невинных читателей жалко.

Потому соберись с духом... то есть, с силами! сестра, и доверься нам. Мы знаем, что делаем. Закрой глаза и повторяй следом за нами псалмы из Бригадума. Лучше вслух.

Фанфикерша [норовя заткнуть уши]: Оставьте меня! Я пишу свои произведения не для вас, а для тех, в чьих душах они находят отклик!

Экзорцисты: Молчи, молчи, несчастная! Ты не ведаешь, о чем говоришь! Твоя писанина призвана вызвать отклик не в душах, а совсем в другом месте! Оторви руки от ушей и не мешай нам выполнять то, к чему нас обязывает наш долг.

Экзорцисты встают и с профессиональным просветлением во взорах [которое, впрочем, плохо видно из-за противогазов] принимаются напевать I want moooore. При первых же звуках святого псалма фанфикерша начинает корчится и метаться - видимо, Дух, вселившийся в нее, бродит по ее телу, пытаясь отыскать в нем уголок поукромнее и там укрыться. Подручные экзорцистов из числа уже излечившихся держат ее за руки, не давая заткнуть уши, и приговаривают: "Ничего, ничего, сначала всем трудно". К концу первого куплета из глаз одержимой брызжут слезы.

Фанфикерша: О нет, нет, прекратите эту пытку!

Экзорцисты: Хочешь ли ты сделать признание?

Фанфикерша: Нет, мне не в чем признаваться! Я лишь хочу, чтобы вы заткнулись! Или хотя бы музыку включили!!!

Экзорцисты, переглянувшись, затягивают "I have come here to tell you..." Одержимая скрежещет зубами и вырывается с нечеловеческой силой.

Фанфикерша: Нет, нет, я больше не выдержу! Я все скажу!

Экзорцисты: Тогда отвечай нам без утайки - как вошел в тебя этот дух?

Фанфикерша: Однажды я случайно нашла и прочла рассказ сомнительного содержания, после чего и ощутила в себе нечто странное. Но не ведаю, был ли то этот... как его?... злой дух!

Экзорцисты: Итак, ты прочла рассказ. Кто его написал?

Фанфикерша: Я... я не помню.

Экзорцисты: Хорошо, с этим погодим. Тогда скажи нам, сестра, понравился ли он тебе?

Фанфикерша: Сперва он показался мне омерзительным, но потом...

Экзорцисты: Продолжай, сестра, скажи нам все.

Фанфикерша: Потом я прочла его еще раз.

Экзорцисты: Ну и...

Фанфикерша: И он мне показался мне, показался... таким же омерзительным!

Экзорцисты: И что же?

Фанфикерша: Да это, собственно, и все.

Экзорцисты, дружно вздохнув, снова принимаются петь.

Фанфикерша: О нет! Нет! Я признаюсь, признаюсь!

Экзорцисты: Так ты подтверждаешь, что неоднократно впадала в мерзостную извращенность, перечитывая произведения так называемых друл-герлз, и что ты получала от их гнусностей извращенное удовольствие?

Фанфикерша [упорствуя]: Нет, нет, мне они совсем не нравились, а перечитывала я их исключительно для того, чтобы укрепится в вере!

Экзорцисты поют. Через пять минут демон сдается и устами фанфикерши признается, что вошел в нее при чтении и бродил по ее телу, не давая спать и внушая сладострастные мысли, в следствие чего одержимая вскоре по уши погрязла в непотребстве.

Экзорцисты: Признаешься ли ты, несчастная, что по наущению злого духа, предавалась мечтаниям, полным клеветнических измышлений? Признаешься ли, что обнажала то, чего обнажать не следует?

Фанфикерша: Признаю! Признаю! Но это демон вынудил меня!

Экзорцисты: А признаешься ли ты, что именно это непечатное чтение подтолкнуло тебя к написанию собственных произведений? Что именно оно лежит в основе твоих представлений о фанфикерстве? Признаешься ли ты, что демонические наущения стали для тебя ближе и милее первоисточников?

Фанфикерша: Нет! Это тут не при чем! Мои произведения ничем не позорят светлый образ и ни в чем не расходятся с его трактовкой ни в первоисточнике, ни в канонических текстах.

Пока подручные, схватив фанфикершу покрепче, зачитывают наиболее вопиющие строчки из ее рассказов, экзорцист Х прикладывает кассеты с записью сериала к различным частям тела одержимой, риторически вопрошая, в каком именно эпизоде она смогла углядеть что-то, хоть отдаленно напоминающее ее писанину. Одержимая бьется, изрыгает ругательства и клянется в самое ближайшее время использовать экзорцистов для принудительного сексуального сношения с Лексом Гигероффом в роли Его Божественной Тени. И тут экзорцист Y принимается вслух зачитывать интервью с ММ. При словах "But the romantic part, I think other people do that. I don't really see him that way" из груди фанфикерши вырывается нечеловеческий вопль.

Экзорцисты: Готова ли ты назвать имя демона-искусителя тебя с тем, чтобы мы могли изгнать его? Помни, мы хотим только добра и тебе, и твоим читателя. У тебя, несомненно, есть талант и воображение, так и используй их во славу, а не для поругания. Не противься нам, сестра...

Фанфикерша [в истерике]: О да! Да! Я скажу! Я одержима злым духом, и имя этого духа Тальвотус... или это его фамилия?.. и я каждым словом своим подражаю этому злому демону и во всем на него равняюсь. О, спасите меня!

Экзорцисты: Должны предупредить тебя, сестра, что демон, овладевший тобой, - суккуб из числа сильнейших и не легко будет с ним совладать. Но мы сделаем все, что в наших силах! Да пребудет с тобой неблагая Троица, сестра.

По знаку экзорциста Х одержимую привязывают к креслу, для верности прикрученному к полу. Экзорцист Y включает телевизор. При виде предела своих мечтаний фанфикерша принимается биться в конвульсиях. Члены ее искривляются самым неестественным образом, а из уст вырываются бессвязные, но непристойные, выкрики, произнесенные голосом самого демона: хриплым и похотливым. Наконец, на фразе "но для меня секс - понятие интеллектуальное" фанфикерша издает жуткий стон, ее тело выгибает дугой и она теряет сознание. Злой дух, не выдержав соперничества с воплощением пофигизма, покидает ее многострадальное тело. Бесчувственную фанфикершу уносят.

Экзорцисты, сняв противогазы, хором поют: If this should be our final stand!, что в переводе означает:

Мы не отступим. Мы будем сражаться. Мы будем противостоять этой напасти словом и делом. Мы будем воодушевлять нестойких личным примером. Мы будем бороться с этой заразой курсором и кареткой, и стучать по клавиатуре, пока она не будет изжита и не покинет последнюю несчастную жертву.

Кому, вообще, нужен этот отмороженный киборг, когда у нас есть Стенли Эйч Твидл?!